13 типичных фраз токсичных родителей: что они значат на самом деле и как правильно на них реагировать

Когда вычитываем ребенка на людях

Мне не важно, что ребенок делает в супермаркете или в парке. Уведите его из общественного места и поговорите о его поведении

Чтение нотаций ребенку при посторонних людях заставляет его испытывать стыд и не приведет ни к чему продуктивному. Дисциплинарные меры в любом их проявлении на глазах у других людей унижают ребенка.

По словам Пегги Дрекслера, доктора психологии, родителям нужно понимать разницу между воспитанием и наказанием.

Часто, когда мы говорим об унижении, мы подразумеваем только его очевидные формы выражения: шлепанье или другое физическое наказание, публичный выговор. Но есть и другие, более скрытые способы непреднамеренно унизить ребенка, пытаясь преподать ему урок воспитания.

К ним относятся создание у ребенка чувства вины, собственной несостоятельности и недостойности. Источника неприятностей. Просто тупого. И это не только преуменьшение способностей ребенка, но и такие, казалось бы, мелочи, как закатывание глаз и неодобрительные вздохи.

Другими словами, дисциплина необходима. Наказание — нет. В противном случае, через пару лет вам придется столкнуться с заниженной самооценкой у ребенка.

Оправданная жёсткость

Дети могут обижаться на родителей, если те с ними жёстко обходятся, но порой жёсткость может быть оправданной. Нередко излишнее потакание вредит ребёнку, и родители вынуждены идти на строгие меры. Я занимаюсь с группой анонимных алкоголиков и знаю ситуации, когда пожилые мама и папа не только содержат сорокалетнего неработающего лентяя, но и дают ему деньги на спиртное. Они не смеют выгнать великовозрастного сына из дома, потому что считают, что обязаны заботиться о ребёнке. Но в сорок лет человек уже не ребёнок, а взрослый мужчина, которому родители ничего не должны!

На определённом этапе ребёнка нужно отпустить, но некоторым детям удобно жить при родителях, и если те его подталкивают к самостоятельности, то он воспринимает этот жест как проявление нелюбви, предательство и тому подобное — и в итоге считает, что такие родители не заслуживают почитания, хотя это совсем не так. Мне вспоминается история одного молодого человека, который уехал в Москву, где быстро потратил все деньги, которые ему дала мать. Он попросил у неё ещё, но она отказала, потому что их просто не было. Сын обиделся и пять лет не разговаривал с ней, потому что был вынужден тяжело работать, чтобы иметь возможность жить в большом городе и учиться. К счастью, со временем он понял, что мать была права, и благодарил её. Так что порой почитать родителей не получается не из-за того, что родители плохие, а из-за обычного эгоизма.

Оля и Женя

Пока не готовы заводить детей, слишком много сомнений в своих способностях, в финансовой стабильности и бытовых условиях, а также пока не нагулялись, не напутешествовались и вдвоем нравится.

Хотим захотеть детей в течение пары лет – максимум пяти, – поскольку в целом мы к родительству относимся положительно. Это и полезно (как социальная функция и биологическая потребность) и, возможно, клево и интересно. Кажется, что самое интересное в том, чтобы быть родителем – это наблюдение за процессом превращения ничего не соображающего кабачка в разумное существо. И как родители пытаются на это повлиять и управлять.

Однако все же пугает потеря личной свободы и того, что не справимся. И ответственность за молодую семью в целом.

Давление со стороны родственников есть, но не сильное, они в основном стараются не дергать, хотя иногда проскакивает «ну когда уже», друзья немногие спрашивают и намекают. А со стороны друзей все больше родивших пар, и чувствуется, что среда вокруг меняется, и дети становятся ее частью, но это не давление.

С детьми нам нравится общаться, но ограниченно. Потом становится непонятно, как правильно это делать и о чем говорить. Просто детишки наших друзей еще недостаточно взрослые, чтобы было интересно с ним общаться.

Правила детоксикации отношений с родителями

Токсичные фразы, которыми стреляют в вас родители, никогда не нужно принимать за чистую монету и воспринимать буквально. Они все с двойным дном (и даже с тройным), то есть с сильным эмоциональным посланием, которое сами родители могут и не осознавать. Собеседник считывает скрытое сообщение тоже неосознанно — на уровне эмоций, а не логики — и порой даже не может объяснить, почему после разговора внезапно испортилось настроение.

Первый шаг к детоксикации — осознать скрытое послание. Когда вы понимаете, что вами манипулируют и как именно это делают, магия родительских заклинаний исчезает и вы видите, что это просто слова, которые не обязательно воспринимать всерьез.

Второй шаг к детоксикации — научиться эмоционально не реагировать на провокации. Когда вы сохраняете спокойствие, вместо того чтобы, как обычно, кричать, плакать, возмущаться, спорить, что-то доказывать, вы сводите на нет все усилия провокаторов.

Несмотря на то, что родители чаще всего отрицают свой злой умысел: «Да я нисколько не хотела тебя задеть, почему ты так реагируешь?», он, конечно, есть. Манипуляции как раз и используют для того, чтобы задеть человека за больное место и спровоцировать: втянуть в заведомо проигрышный спор, заставить оправдываться или «проявить слабость», заплакав или разозлившись. Ваша эмоциональная реакция — подтверждение, что прием работает и попадает в вашу болевую точку, а значит, нужно бить в нее и дальше. Поэтому гораздо эффективнее сохранять невозмутимость, поначалу хотя бы внешне.

Не только бурные эмоции ставят вас в проигрышное положение, но и участие в дискуссии по заданным родителями правилам. Ни в коем случае не нужно оправдываться, просить прощения или доказывать, что «вы не такой», ведь таким образом вы подтверждаете (причем часто и для себя тоже), что претензии справедливы.

«Я делала не то, чего от меня ждали. Сначала это всех умиляло, потом начало бесить»

Часто под токсичностью мы подразумеваем равнодушие и холодность. Однако токсичной может быть и мама, окружающая ребенка гиперзаботой. Это поняла на своем опыте 19-летняя журналистка Хатима Мутаева. Ей кажется, что на сложные отношения с мамой повлияли два фактора: нормы и традиции Дагестана, где она выросла, и череда непростых событий в семье.

В год и пять месяцев Хатима пережила клиническую смерть. До этого в больнице скончалась её старшая сестра. А когда Хатиме исполнилось 9 лет, умер её отец. В итоге мама стала излишне опекать Хатиму. Хатима не была сложным подростком: не повышала голос, училась на отлично, не устраивала истерик. Тем не менее девушка чувствует, что мама в ней разочарована.

— Я с самого детства не делала того, чего от меня все ждали. Всегда говорила, что не хочу замуж, не хочу детей, хочу уехать из Дагестана, чтобы выучиться и примерно в 25 уже быть с Оскаром и Пулитцеровской премией. Сначала это всех умиляло, потом начало бесить. К моим 12 годам мама стала периодически задаваться вопросом, за что ей такая дочь и почему я не могу быть нормальной.

При этом для Дагестана, по словам Хатимы, её мама «максимально либеральная». Например, когда Хатиме было 15, после долгих месяцев уговоров мама поехала вместе с ней на концерт в Санкт-Петербург, после чего «получила кучу неодобрительных высказываний от родственников».

В 17 лет Хатима закончила в школу и осуществила свою мечту: уехала из Дагестана. Когда девушка поступила на факультет журналистики в Москву, её ждал сюрприз: она узнала, что мама приняла решение переехать вслед за дочерью в Москву и жить вместе с ней.

Когда заставляем ребенка делиться

Делиться — это хорошо. Но маленькие дети — собственники, и это тоже хорошо, вернее — нормально. Они учатся понимать, что такое «личная вещь», и хоть мы просим их уважать свои личные вещи, мы заставляем их делить их с другими. Дети слегка озадачены. Когда вы заставляете делиться, вы, будто говорите, что кто угодно может взять его вещь, ничего страшного. Взрослые всем подряд не делятся, так почему же заставляют малышей делать то, чего сами не приемлют?

Просто подумайте, как можно сказать ребенку «Если не будешь делиться, с тобой никто не будет играть». Звучит подло, не так ли? Подробнее о том, как стоит поступать в такой ситуации, читайте в нашем материале Ребенок не хочет делиться: что делать родителям.

«Я знаю, как лучше»

Обесценивание часто сопровождается нездоровым контролем за жизнью девушки. Часто это происходит, потому что мать не понимает, что в какой-то момент дочь должна стать самостоятельной и постоять за себя сама. «Многие матери пытаются остановить неизбежную сепарацию ребёнка. Особенно болезненной эта ситуация становится, если мать бессознательно хочет сделать из дочери идеального человека», — рассказывает Виктор Заикин.

Основные проблемы с мамой у Лены начались в семнадцать лет. Она не ела мясо, не верила в бога и не собиралась в скором времени выходить замуж. «Тогда меня стали насильно кормить, под угрозой домашнего ареста водить в мечеть, чтобы я поняла, что обязана хранить девственность до свадьбы и вскоре найти мужа. Надо мной даже проводили какие-то странные ритуалы, чтобы изгнать демонов», — рассказывает Лена. Потом она влюбилась в одноклассника, и мама отреагировала на это очень плохо. Отобрала у Лены телефон, посадила её под домашний арест и запретила выходить на улицу. «Это оправдывалось якобы тем, что мне нужно готовиться к ЕГЭ, а не думать о мальчиках», — объясняет девушка. К счастью, ей действительно удалось поступить в престижный вуз и уехать, сведя общение с матерью к минимуму. «Я очень редко езжу домой, а по телефону сообщаю только о каких-то бытовых происшествиях. Как только я начинаю говорить о чём-то личном, случается скандал, и мама использует эту информацию, чтобы мной манипулировать», — говорит Лена.

Мама входила в комнату Маши в любое время, не стучась и не спрашивая разрешения. «У тебя нет ничего своего и быть не может», — отвечала она на её возмущение. Иногда мать вскрывала ножом дверь в ванную, когда Маша закрывалась, чтобы помыться. «Ты такая беспомощная и не справишься с этим сама», — обычно объясняют своё поведение матери, помешанные на контроле. Так, мать может контролировать каждый шаг дочери: решать, что ей носить, как себя вести, где учиться и работать, с кем встречаться, во сколько возвращаться домой и как именно раскладывать вещи в шкафу.

«Зачем мне твои статьи? Я хотела нормальную дочь»

Хатима рассказывает: раньше она чувствовала себя виноватой перед матерью «примерно постоянно».

— Я часто пыталась стать «нормальной»: одеваться, как просила мама, не выходить в лишний раз из дома и всё такое, — говорит девушка. — Сейчас понимаю, что моей вины ни в чём нет, поэтому стараюсь максимально получить от жизни всё, чего хочу.

Мама всё-таки переехала за Хатимой в Москву. Вслед за ней переехали братья Хатимы. Сейчас они живут вместе. В доме действуют строгие правила.

— У меня есть комендантский час — 11 ночи, — который лучше не нарушать. Мне раньше казалось, что это ок, но, живя в Москве и найдя друзей, я поняла, что это совсем не здорово. Из-за комендантского часа я часто не могу ни с кем увидеться, ухожу всегда раньше всех, периодически вообще отменяю планы, и всё это влияет на мою социальную жизнь, — рассказывает Хатима. — Есть, конечно же, и другие пункты: маме не очень нравится, когда я общаюсь с мальчиками, даже если это просто мои одногруппники.

Хатима делится с матерью подробностями своей жизни и рассказывает о друзьях. Но мама всё равно часто злится, что не знакома ни с кем из близких подруг дочери, и жалуется, что ничего не знает про жизнь девушки.

— На деле она просто этого не слышит. Регулярно случается, что я что-то рассказываю, потом оказывается, что она не помнит и объясняет это тем, что ей же не всё интересно и иногда она пропускает мои слова мимо ушей. Иногда мне кажется, что она гордится какими-то моими материалами, достижениями, но чаще всего я просто слышу что-то вроде: «Зачем мне твои статьи, я нормальную дочь хотела».

В марте прошлого года в жизни Хатимы наступил сложный период. Из-за правил, установленных матерью, девушка многое не могла себе позволить: например, ходить к друзьям и на разные мероприятия.

— Мама в марте на неделю улетела домой, я жила с подругами, с одной из них поссорилась, а вдобавок ко всему меня мучали кошмары, при которых с мамой обязательно что-то случится во время полёта, — рассказывает Хатима.

В итоге Хатима решила пойти к психотерапевту. Она сходила на приём один раз. Девушка услышала то, о чём до этого не задумалась: она поняла, что все её проблемы и сложности в общении так или иначе связаны с ситуацией в семье.

— После этого я сама заметила, что даже посторонние проблемы в итоге приводят к ситуации с семьёй. Передо мной встал вопрос: либо всё продолжается так, как есть, либо я, скорее всего, ухожу из дома. Из-за этого я стала переживать ещё сильнее и больше не ходила к этому психотерапевту.

Как «неудобному» ребёнку выстроить границы

Признать проблему. Исследовать историю отношений с мамой.
Понять, что вины ребёнка в поведении матери нет

Важно осознать, что дело не в вас, а в тех проблемах, с которыми мама столкнулась в материнстве.
Найти „дефициты“ — то есть всё то, чего вам не хватало в отношениях с мамой и что вы жаждете получить от других людей. Затем надо постараться дать себе это самостоятельно

Например, если вы хотите одобрения и похвалы, нужно научиться хвалить самого себя.
Научиться слушать и слышать свои чувства и потребности. Надо спросить себя: „Правда ли я с согласна с тем, что происходит в отношениях с мамой? Правда ли я этого хочу? Или я хочу казаться хорошей и быть нужной?“
Начать выстраивать личные границы: понять, где ваша территория, куда вы не хотите пускать посторонних, в том числе и маму. Важно научиться отделять своё мнение от мнения матери, наполненного её травмами и проекциями.

Марина

Я – не убежденная чайлдфри. Всю жизнь (лет до 25) хотела детей и видела себя нормальной матерью троих – двух сыновей и дочки (под «старость» лет – годам к 40). В детстве с удовольствием играла в куклы, в дочки-матери, была хорошей и правильной девочкой, радостно носила бантики и платьишки, ухаживала за младшими. Сама была старшей в семье из нескольких детей, и всегда на меня могли их оставить, я была ответственной и любящей старшей сестрой. Без прикрас говорю. Я общалась с любой ребятней легко и не внапряг, непринужденно и умело. И все шло чики-брики, все шло «как надо». По-природному.

Все изменилось постепенно – я даже не успела заметить, как. Дочь моего бывшего мужчины – великовозрастная капризная деваха, для которой не было абсолютно ничего святого, – отбила у меня за несколько лет совместного с этим мужичком жития-бытия желание иметь детей почти напрочь. Я стала замечать иронию в своих словах – «спиногрызы», «багаж», «личинки» – и сама ужасалась своему жестокому цинизму. С мужичком детей, слава Богу, не вышло. (Это действительно слава Богу). Вскоре меня стало мутить от «овуляшек» и их какашечно-пюрешных, тупейших разговоров, хотя раньше я относилась к ним спокойно и снисходительно: мол, все разные, имеют право на свою слабость.

Что самое страшное, я стала подмечать схожесть поведения детей – слюнявых, бездумных, вечно орущих на таких тональностях и децибелах, невыносимых нормальному человеческому уху, что хочется убиться, – с поведением старой близкой родственницы, которая в силу энцефалопатии вернулась из состояния «стар» в «млад». Мне это стало противно. В каждом ребенке я видела ее. Ужасало.

Если в самолете или поезде со мной едет родитель с младенцем – поездка безвозвратно испорчена. Я физически не могу выносить их криков-ультразвуков и «старческих» кряхтений: меня трясет до состояния «выйти вон из самолета». Наверное, я поломана, наверное, во мне что-то рухнуло. Я редко могу от души умилиться чужому малышу. Только если он какой-то необычный, яркий. Не просто тугощекий пухлый голубоглазый пупс, сучащий жирными ножками. Нет, такой ребенок – залог моего покер-фейса как минимум.

Детей своих подруг люблю, думаю, потому, что вижу в них часть близких мне людей. Дети из детских домов тоже совсем не вызывают неприязни. Вызывают желание согреть их и вечно гладить по головам. Не из жалости. Просто так вышло.

Это, наверное, страшно и глупо: тетка на четвертом десятке с такими аморальными, «неправильными» и «неженскими» взглядами. Но – опять же – имею право. Понимаю корни «проблемы». Но пока делать с этим ничего не собираюсь. Видимо, так должно быть, что я до сих пор пока еще не стала матерью, ибо, возможно, я бы ею быть не смогла. В самом лучшем смысле этого слова – не смогла бы. А быть плохой или так себе – так уж лучше вовсе не рожать. Время, конечно, покажет, что к чему. Но сейчас – так.

Когда мы делаем что-то вместо ребенка

Как бы мы ни спешили утром, мы почему-то все постоянно опаздываем. Вы когда-то видели, как ребенок 2–3 лет одевается или обувается? Будто для него это пытка.

Иногда, когда малыши вместо правой ноги обувают левую в правый ботинок, и довольно улыбаются, нам хочется рвать на себе волосы. Поэтому мы в сердцах хватаем этот злополучный ботинок и обуваем, куда положено. Так мы экономим время, но и стыдим ребенка, вроде говоря «ты и так не сможешь, зачем пытаться». Ребенок понимает, что вы все сделаете за него, но закладывает в него чувство непонимания, вместо превосходства.

По словам Клейна, давая детям самим разобраться, не вмешиваясь в их дела, помогает им лучше подготовиться к будущему.

«Когда мы разрешаем им играть так, как они того хотят, не исправляя и не вмешиваясь, или разрешаем носить разные носки, то дети понимают, что сами принимают решения. Тем не менее, мы устанавливаем определенные границы, и можем сказать твердое „нет“ при необходимости».

Когда принуждаем к вниманию

Люди разные: кто-то проще и чаще выражает свои эмоции, нежность по отношению к другим людям, кто-то — меньше.

Иногда бабушки или другие родственники обижаются, что ребенок не хочет обнять их, поэтому мы пытаемся заранее договориться с ребенком, чтобы он наступил на себя и доставил бабушке радость. И потом мы наблюдаем, как ребенок нехотя и нелепо обнимает бабушку, что даже и бабушке не особо нравится.

Такие действия ни доставят удовольствия никому из присутствующих, поэтому готовить ко встрече нужно бабушку, а не ребенка. Просто объясните, что, когда малыш будет готов и изъявит желание ее обнять, он обязательно это сделает. О том, чем чреваты такие принуждения, читайте в материале Почему не нужно заставлять ребенка обнимать родственников.

«Ты меня не любишь»

Женя плачет очень редко, но маме стабильно удаётся вывести её из равновесия. На замечания о лишнем весе она уже научилась реагировать спокойно, но на ультиматумы и слёзы — нет. «Тебе еда дороже, чем мама. Ты бы знала, чего мне стоило тебя родить!», «Ты не можешь отказаться от сладкого, потому что не любишь меня», — примерно так звучат обвинения в её адрес. В детстве она тайком покупала шоколадки и кидала фантики под кровать, чтобы избежать скандала.

В этом случае манипуляция связана с желанием выстроить жизнь своего ребёнка в соответствии с собственными представлениями. В случае Жени мать с помощью чувства вины пытается сохранить контроль над дочерью. Нежелание подчиняться матери трактуется как равнодушие и бесчеловечность. Помимо спекуляций над нежными чувствами дочери, она также пугает её едва ли реалистичным развитием событий и опасностями: «Ты никогда не выйдешь замуж», «Твои подруги общаются с тобой, только чтобы выглядеть лучше на твоём фоне», «Никогда не думала, что моя дочь будет так выглядеть».

«Когда я училась в школе, моей маме понравилась моя одноклассница — такая звезда, умница и красавица. Мама начала сравнивать меня с ней на каждом шагу», — рассказывает Лена. Иногда мама критиковала её черты лица, сравнивая с этой одноклассницей, разумеется, не в пользу своей дочери. «Для меня эта девочка стала настоящим идолом. Я подружилась с ней и стремилась во всём походить на неё. Очень страдала из-за того, что я не она, и не могу нравиться своей маме в той же степени». С тех пор Лена стала неуверенной в себе, а в юности так себя ненавидела, что даже думала о суициде.

Ошибки родителей

Когда дети подрастают, их надо отпускать. Это сложно. Я, прежде чем отпустить дочку учиться, три месяца себя к этому готовил. Невидимую пуповину больно перерезать, но сделать это нужно, чтобы наши чада становились самостоятельными и мужественными. А если их постоянно во всём опекать, им будет очень сложно жить. Сейчас все кричат: «Где настоящие мужчины? Их нет!» Да каких воспитали, такие и есть.

Подростковый возраст — это бунтарский возраст. Протесты в это время — нормальное явление. Не надо детей ломать в этот период. Если ребёнок не бунтует, значит, в нём есть скрытая агрессия. Лучше пусть учится отстаивать свои границы.

Есть родители, которые не уверены в своих детях. Для ребёнка такое отношение — как предательство. «Зачем ты на бокс пошёл, тебе там нос разобьют, и ты со слезами уйдёшь оттуда», «к чему тебе эта музыка, у тебя ни слуха, ни голоса», «зачем отвёртку взял, ты же не знаешь даже, в какую сторону её крутить», «дай, я сам сделаю, а то всё поломаешь». В итоге дети вырастают психологическими калеками.

Ребёнок — это зеркало родителей. Не хотите, чтобы он врал — не врите сами. Не хочешь, чтобы воровал — не воруйте. Хотите, чтобы он почитал старших — сами почитайте.

Когда говорим, что им уже хватит

Если вы даете ребенку конфету, он захочет все конфеты, которые есть у вас в сумке/кармане/доме/ магазине и т. д. Маленькие дети не знают, что такое мера, они просто не могут этого понять. В этот период жизни, они не могут понять, что их поведение чревато последствиями, потому что они в принципе не понимают, что такое последствие, и когда настанет «потом» — время обещанных наказаний. Они понимают, что если им что-то нравится, то они хотят это «что-то» все больше и больше.

Представьте, что вы гуляете с друзьями, и кто-то ест десерт. Вдруг, когда вы в очередной раз потянулись к его десерту своей вилкой, друг поворачивается и говорит: «С тебя довольно», и забирает свой тортик. Как бы вы себя чувствовали? Скорее всего, под землю хотели бы провалиться от стыда. Вот то же самое и с ребенком происходит.

Почему моя мать меня не любит?

Этот вопрос — как сорняк с длинными и цепкими корнями. Он особенно опасен, потому что вы верите: если удастся найти однозначный ответ, получится изменить и то, что не позволяет вас любить, что бы это ни было.

Скорее всего, вы, как и я, и любая другая маленькая девочка в этом мире, верили в миф о матери, согласно которому все мамы любят своих детей. Поэтому, просто задаваясь этим вопросом, вы испытываете страх и стыд.

Проблема в том, что любой ответ, который вы можете найти, всегда содержит лишь крупицу правды. Начать с того, что вы, скорее всего, думаете: все дело в том, что вы совсем не похожи на свою старшую сестру, которую мама, очевидно, любит, но, как бы вы ни старались быть такой же, как она, вы остаетесь собой и ничего не меняется.

В другой момент вас озаряет, что все изменят ваши успехи и популярность, и вот вы уже учитесь на одни пятерки и играете главную роль в школьной театральной постановке, но и это не помогает

Или, напротив, пускаетесь во все тяжкие с мыслью, что любое внимание лучше игнорирования и пренебрежения

Наконец, став взрослой, вы по-новому оцениваете эмоциональную историю своей матери и приходите к выводу, что лучше всего будет отнестись к ней с эмпатией и состраданием, но потом обнаруживаете, что стали еще более уязвимы, потому что утратили осторожность, и понимаете, что боль, вызванная отторжением и ее постоянными нападками на вас, мучительна, как и прежде, а ваша эмпатия не удерживает ее от попыток втоптать вас в грязь. Ребенком я часто спрашивала мать, любит ли она меня

Она давала уклончивый и, как я уже тогда понимала, лживый ответ: «Каждая мать любит своего ребенка». Однако она ни разу не ответила тремя простыми словами, которых я так ждала. (Если быть точной, я ждала четырех слов, поскольку мать всегда говорила со мной по-голландски, но суть не в этом.)

Ребенком я часто спрашивала мать, любит ли она меня. Она давала уклончивый и, как я уже тогда понимала, лживый ответ: «Каждая мать любит своего ребенка». Однако она ни разу не ответила тремя простыми словами, которых я так ждала. (Если быть точной, я ждала четырех слов, поскольку мать всегда говорила со мной по-голландски, но суть не в этом.)

Я всегда считала, что мать избегает этого вопроса, чтобы защитить меня и не уничтожить искренним ответом. Лишь написав книгу «Скверные матери», я осознала, что она делала это, чтобы защитить саму себя от стыда после честного ответа.

Это глубокий стыд, возможно глубочайший, за исключением стыда за убийство матери, отца или ребенка, — признать, что не любишь существо, которое выносила и родила или, в случае усыновления, поклялась любить и оберегать, как родное дитя. Дополнительный источник стыда — признать, что твой ребенок тебе даже не нравится, — а я своей матери не нравилась.

Продолжая задаваться этим вопросом, вы остаетесь привязанной к карусели и вынуждаете себя искать все менее реалистичные ответы и причины. Это управляет вашими отношениями с матерью (и другими членами семьи), заставляет продолжать танец отрицания, укрепляет основной конфликт, питает в вас ложные надежды и, самое главное, подрывает все попытки исцелиться.

Юлия и Дмитрий

Мы не хотим детей, предохраняемся. То есть это сознательный выбор. Страха стать родителями у нас нет. Есть нежелание. Нежелание делать несчастными себя и ребенка, который будет ухожен, но никому не нужен. Я не понимаю, почему именно мы должны заводить детей. Уверена, что те, кто их хочет, с легкостью справятся с этой задачей.

Раньше мы испытывали очень сильное давление по поводу того, что не заводим детей. Последние пару лет давление практически прекратилось. То ли им это надоело, то ли поняли тщетность такого подхода. Но, конечно же, всегда найдутся те, кто считает своим долгом сказать, что у нас не семья, что дети должны быть, и все в этом стиле. Сейчас подобные интересы извне пресекаем вопросом: «А ваше какое дело?». Конечно, не всегда так грубо, но смысл такой же.

Большинство наших знакомых с детьми, а то и с несколькими. Бездетные знакомые у нас в меньшинстве. Но это не делает их по умолчанию интересными людьми.

Общение с детьми не нравится. Конечно же, мы стараемся адекватно и дружелюбно с ними общаться, но внутренне такое общение явно в тягость. Всегда вздыхаем с облегчением, когда этот ужас заканчивается. Да и подобных визитов/контактов стараемся избегать по возможности. Интересного для себя я ничего не вижу. Каждый раз после общения с детьми я в который раз понимаю, что все делаю правильно.

Идея родительства прекрасна для тех, кто хочет детей. Для тех, кто не хочет это, скорее проклятье. Я читаю иногда всякие ресурсы про родительство, интересуюсь теорией – и кроме еще большего желания держаться от всего этого подальше больше никаких чувств во мне после такого чтения не возникает.

«Ты мне мешаешь»

Катя всегда замечала, что мама ревновала её ко всем новым мужчинам или, по крайней мере, относилась к ним подозрительно. «Но куда абсурднее то, что когда у неё появился партнёр, она стала подозревать, что я занимаюсь с ним сексом», — рассказывает она. А когда Катя переехала в другой город и вернулась домой по делам на пару недель, мама высказала предположение, что её переезд связан с тем, что она пыталась скрыть отношения с этим человеком. «Это абсолютная глупость! Он совершенно не соответствовал моим представлениям о подходящем для отношений мужчине», — говорит Катя.

Конкуренция — ещё один нездоровый паттерн в отношениях, который случается среди матерей и дочерей. Виктор Заикин считает, что так могут вести себя матери с застоявшимся комплексом неполноценности. Ощущая собственную несостоятельность, они утверждаются на фоне более слабого и неопытного человека — например, соревнуются со своей дочерью или постоянно чувствуют угрозу с её стороны. Такая модель особенно часто встречается среди матерей и дочерей с небольшой разницей в возрасте.